|
История
Храма † Школа
† Фотоальбом †
Наш адрес † Библиотека † Видеозал †
Неделя о мытаре и фарисее.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Впервые в этом году вся Церковь воспела покаянную песнь Великого поста, впервые мы все вместе попросили у Бога помочь нам стать другими, измениться, покаяться, а значит – увидеть себя такими, какие мы есть на самом деле: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче»! Открой мне, Господи, дверь в иную жизнь, дай мне увидеть себя таким, каков я есть на самом деле, потому что грех так овладел мною, что мне трудно познать себя в истинном свете Твоей правды. Я ведь, как лжеправедный фарисей, так устроен, что вижу только свои достоинства. Я, как и он, прилежно усчитываю каждое своё по видимости доброе дело. И подобно этому самовлюблённому человеку, я постоянно сравниваю себя не с Твоим, Господи, беспристрастным Законом, а с другими людьми, такими же грешными, такими же повреждёнными, как и я сам. Вот ведь о чём мы просим нашего Бога в этой молитве, которая поётся на утрени в течение девяти воскресных богослужений. Вот ведь что является содержанием наших покаянных усилий в продолжение приближающегося Великого поста. «Утренюет бо дух мой ко храму святому Твоему». Пришло время, когда восставший от сна бодрый дух мой должен оставить страстные попечения и устремиться к Тебе, Боже, ко храму святому Твоему. Ибо всё, что утешает меня в этой жизни, всё, что наполняет душу мою так называемой «законной гордостью», всё это привязывает меня к земле, всё это ослепляет мои духовные очи, заставляя, подобно честолюбивому фарисею, любоваться собой: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи» (Лк.18.11). Нельзя искать Бога, нельзя «утреневать ко храму», когда ищешь там, доме Божием, не Истины, Любви и Красоты, а всего лишь удовлетворения собственного ненасытного тщеславия. И, оказывается, прирождённое мне стремление «ко храму святому Твоему» может стать не спасительным, а погибельным в том случае, если даже само пребывание в сообществе верующих – это всего лишь повод для самодовольного самоутверждения. Когда мы все вместе исповедуем, что «храм носяй телесный весь осквернен», то, конечно, мы имеем в виду, не только и, может быть даже, не столько грубую и примитивную телесную скверность, страсти простые и вульгарные, но и, прежде всего, фарисейское самолюбование, похоть славы, без которой немыслимо никакое актёрство, никакая сладострастная самооценка: «пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк.18.12). Ведь он говорит так потому, что самый храм Божий для него – всего лишь место безмолвной, тайной, но всё же совершенно оглушающей его душу похвальбы. Когда душа осквернена таким бесстыдным желанием славы, конечно, осквернён и весь «храм телесный». Как поможет бедному фарисею вся его «праведность», если он не способен хоть на минуту представить себе, что он так же немощен, так же грешен, так же нуждается в Спасителе, как и презираемый им мытарь? Однако если несчастный преступник Закона знает о своём недостоинстве, то спесивому законоревнителю даже и в голову не приходит попросить у Бога того, о чём мы сегодня пели вместе со всей Церковью: «но яко Щедр, очисти благоутробною Твоею милостию»! От чего «очищать» такого? Неужто от того, что он лучше других? Как ему помочь? Ведь даже Всемогущий не может спасти того, кто не хочет спасения, только потому, что убеждён, что он и так уже спасся. Может быть мы с вами и не похожи на фарисея с его скрупулёзным усчитыванием собственных добрых дел и пожертвований на храм, зато мы вполне уподобились ему в том, что точно знаем себе цену, и даже в глаза ближнего умудряемся смотреться, как в волшебное зеркальце из известной сказки: «я ль на свете всех милее». А если нет вокруг этих глаз, если некому оценить наши жертвы, наши подвиги, наши добрые дела, если некому нас благодарить, некому целовать нам руки – станем ли мы так напрягаться? Вот она, «закваска фарисейская» (Мф.16.6), о которой предупреждал нас Господь. Это то самое лицемерное и тщеславное состояние души, которое понуждает человека искать «предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель»(Мф.23.6,7)! Оказывается, можно споткнуться на ровном месте! Выходит, утонуть можно в собственной ванне! Получается, погубить душу свою, можно строго исполняя Закон, постясь два раза в неделю, давая десятую часть из всего, что приобретаешь! Потому что, когда любуешься самим собой, когда только тем и занят, что примеряешь к себе, любимому, одежды праведности, тогда, понятно, служишь не Богу, а самому себе. А это – худший вид идолослужения, потому что даже поклоняющийся мраморному истукану хоть и противоестественно, но любит объект своего поклонения, в то время как заражённый «закваской фарисейской» влюблён только в самого себя. Открой же, Господи, духовные очи моей грешной души, которая хоть и может различить в самой себе простые и грубые похоти, но редко когда способна обнаружить в своих тайных недрах тонкий яд фарисейского лицемерия, обращающий, подобно тлению, в прах, всё, к чему прикасается. «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче»! Аминь. 16 февраля
2003 г.
Неделя о мытаре и фарисее. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. За долгие годы своего церковного бытия мы так привыкли к мысли о том, что фарисей – личность и впрямь малоприятная, мы так привыкли к тому, что само слово “фарисей” в современном русском языке имеет чуть ли не ругательный оттенок, мы настолько сроднились с этим представлением, что спроси нас, кто нам из этих двоих симпатичнее, так почти не задумываясь скажем: конечно, мытарь! Он-то вон какой смиренник, ни чета самодовольному хвастуну-фарисею! Потому и всё то, что связано с фарисеем, автоматически берётся нами под подозрение: фарисей постится два раза в неделю, но ведь он – фарисей, а, значит, – лицемер. Чего же нам лицемеру подражать! Не станем же поститься дважды в неделю, не в этом пощении заключается любовь к Богу! И правда, не в этом! Потому-то Церковь и отменяет пост в среду и пятницу на грядущей седмице. Однако, сам по себе пост вовсе не несёт никакой печати лицемерия, а наоборот является формой духовного подвига, правда, только в том случае, когда он, во-первых, совершается в порядке послушания, а, отнюдь, не самоуправства. И, во-вторых, когда пост не цель, а средство. А уж если дело идёт о деньгах, если кто-то попытается прямо или косвенно указать нам на нашу всегдашнюю жадность, тогда – беда! Помните, фарисей говорит: “даю десятую часть из всего, что приобретаю” (Лк.18.12), когда этот евангельский блюститель закона прямо указывает каждому из нас, что надо на церковь жертвовать не столько, сколько хочется, а столько, сколько Бог установил: десять процентов дохода, когда, и если, мы вспоминаем о деньгах, то уж тут нашему благородному негодованию нет конца! Нашёл чем хвастать: на церковь он, видите ли, жертвует! Пощение, десятина, выполнение правил, - как-то это всё очень рутинно и скучно. А самое главное – как-то эмоционально не насыщено. Как-то сухо всё это… Да и действительно, куда как романтичнее по заповеди Спасителя любить, например, врага (Мф.5.44) или вырвать себе глаз, если он тебя соблазняет (Мф.18.9). Это и в самом деле – подвиг! А неукоснительное соблюдение постных трапез в известное время, а бухгалтерские расчёты с Богом со скрупулёзными выяснениями, что входит в десятину, а что церковным налогом может и не облагаться, – всё это как-то уж очень по-фарисейски рационально. Однако, любить врагов трудно, а вырывать соблазняющий глаз страшно и больно. Всё кажется, что со страстью можно как-нибудь и по иному, “малой кровью” справиться. А когда страсти не оставляют, когда заповеданной любви к врагам в душе своей не обнаруживаешь, поневоле надо как-то оправдываться. Вот тогда-то человек и утешает себя нехитрым рассуждением: “Да, с грехами своими мне справиться не удаётся, зато я смиренно признаю себя грешником. Да, десятину церковную я по жадности не плачу, зато я не таков, как тот фарисей, который вознамерился хвастать перед Богом своими пожертвованиями, и деньгами пытается купить себе вечную жизнь”. То есть, как ни согреши, а всё выходит выгода: праведности фарисейской в нас нет, зато – покаяние мытарево налицо. И как-то мы забываем, что покаяние мытаря потому и принято Богом в оправдание ему, что сам нарушитель закона смиренно соглашается с тем, как оценил его фарисей. Он потому и вопит Богу: “Боже! будь милостив ко мне грешнику!” (Лк.18.13), что не хочет себя оправдывать никакими соображениями, никакими доводами в свою пользу. Ему, в отличие от нас, и в голову не приходит осудить фарисея. Он, мытарь, только себе цену знает. Цена других ему неведома и неинтересна. Были времена, когда фарисеи гордились перед людьми и Богом своей праведностью, возвышая себя в собственных глазах. Теперь пришла, видимо, пора погордиться мытаревой гордостью и нам грешным: “Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, лжеправедники и лицемеры, или как этот фарисей; не пощусь и не жертвую, зато плбчу о грехах своих день и ночь”. Так вырастает в нас чувство, которое народная пословица назвала “смирением паче гордости”, то есть таким лжесмирением, которое хуже и страшнее всякой гордости. А, между тем, для того чтобы уберечься от этой своеобразной гордости грешника, довольно нам будет вспомнить слова нашего Спасителя, обращённые как к ревнителям Закона, так и к его преступникам: “Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять” (Лк.23.23). Конечно, любовь и к ближнему, и к дальнему, и даже к врагу своему всегда является важнейшим проявлением нашего доверия Богу. Однако, любовь – это ведь не только ласковые взгляды и умилительные причмокивания. Если любишь, – накорми, одень, отдай часть имущества своего, отдай часть своего времени, своей жизни. Иными словами, отдай “десятину с мяты, аниса и тмина”! А без этого все наши уверения, что мы Бога и ближнего любим, останутся пустой декларацией. “Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом” (Лк.16.10). С сегодняшнего дня мы все вместе со всей Церковью поём скорбное песнопение Великого поста “Покаяния отверзи ми двери”. Поём мы его потому, что на самом деле хотели бы научиться каяться, научиться видеть грехи свои во всей их откровенной неприглядности. Но надо бы при этом помнить, что никогда нам не уподобиться в смирении кающемуся мытарю, пока мы не научимся такому, вроде бы мелочному, послушанию фарисея. Аминь. 4
февраль 2001 года
Источник: храм святителя Владимира в г.Королев
История
Храма † Школа
† Фотоальбом †
Наш адрес † Библиотека † Видеозал †
|
||||
