|
История
Храма † Школа
† Фотоальбом †
Наш адрес † Библиотека † Видеозал †
Неделя 4-я Великого Поста, прп.Иоанна Лествичника.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Зачем простому смертному недолгое время своей и так уж скудной жизни по доброй воле оскудевать ещё более? Разве постятся “сыны чертога брачного” (Мф.9.15)? Зачем утеснять плоть, и в течение более чем полугода в общей сложности отказывать себе в том, что Богом дано на законном основании? Или, может быть, тот, кто мяса не ест, только за это получает гарантированный билет в Царство Небесное? Едва ли. Слишком уж просто и легко далось бы тогда то, ради чего Спаситель принял страшную смерть на Голгофе. А в самом деле, для чего мы постимся? Не ради же стройной талии! И почему сегодня, посреди Великого поста, в евангельском повествовании об исцелении бесноватого отрока Господь неожиданно горестно и жёстко указывает нам, с одной стороны, на наше предательство и лукавство и, одновременно, на поражающее воображение, но всё же уникальное свойство постных подвигов – изгнание бесов? Не для того же, чтобы научить нас при случае суметь воспользоваться эффектной способностью. Видимо, всё-таки цель поста – иная. Понятно, что постимся мы, чтобы научиться отказываться от того, что положено по закону, научиться добровольно жертвовать собой, своими желаниями, своими интересами, своими удобствами. Но и это умение приносить в жертву самих себя ещё не итог наших усилий. Кажется мне, что главная цель постных ограничений – любовь, способность забывать о себе, умение жить для других. Понятно, что сразу, сходу этих вершин не достигнуть. Очевидно, что для совершенствования необходимо начинать с малости. Вот такой малостью, таким началом самопожертвования, такой школой любви и является пост. Чтобы убедиться в том, как мало мы умеем любить даже самых близких людей, достаточно вспомнить самые простые, самые незатейливые житейские ситуации. Очень уж часто бывает так, что в обычном разговоре, в повседневном общении мы, неожиданно для самих себя и совершенно того не желая, горько обижаем наших близких. Обижаем насмешливым словом, ироническим взглядом, просто небрежностью. Мы же не хотели обидеть! Чего же они обиделись? И тут же готов все объясняющий ответ: всё от того, что очень уж они гордые! Слова им не скажи! Или вот ещё пример. Сколько раз каждый из нас сталкивался с ненавистью и раздражением тех же самых близких, когда мы пытались говорить им, непутёвым безбожникам, о вере и Церкви. Отчего это? Мы им о добре, о смысле жизни, о Боге, а они – в ярость впадают. Ответ и в этом случае тут как тут: это всё от того, что они, наши сродники и знаемые, бесом противления одержимы, вот они и ярятся на наши слова, полные благодати и истины… Давно замечено, что первый ответ, приходящий в голову, совсем необязательно – правильный. Стоит подумать, стоит поразмышлять, стоит попытаться найти ещё несколько вариантов объяснений этих обид, как становится ясно: мы обижаем близких не обидными словами, а отсутствием в этих словах любви, жалости, сочувствия. Оскорбляют не слова, а холодная, надменная, чванливая душа. Её ведь ни улыбками, ни словами не замаскируешь. Потому и неуспешна наша проповедь, потому и вызывают раздражение наши призывы к покаянию, что делаются они с сомнительной высоты самодовольной спеси. Мы не родственников своих спасаем, а собой любуемся! А уж родные наши, чувствуя ложь всей этой проповеди, понятно, не спешат бежать в храм. Вот вам и причина неудачи апостольской, описанной в сегодняшнем евангельском чтении. Как дети обрадовались ученики Христовы своим новым способностям и талантам: “Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию;… однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах” (Лк.10.17,18,20). Не жалость к несчастному бесноватому отроку руководила ими, не любовь и трепетное сочувствие, но представившаяся возможность продемонстрировать всем свои новые ошеломительные способности. Каждый из нас хорошо знает, как по-разному можно произнести простое и ясное слово “Покайтесь!” Самодовольный гордец так скажет, что иному захочется плюнуть да и уйти. Святой Иоанн Предтеча тем же самым простым словом собрал на Иорданском берегу целые сонмища, потому что его призыв был растворён слезами любви и сочувствия к ним, заблудшим, к ним несчастным, которые, как овцы, не имеющие пастыря, спрашивали его: “что же нам делать” (Лк.3.10)? Вот почему впервые за всё время Своей проповеди Господь наш был так горестно-резок со своими учениками, вот почему такие горькие слова сорвались с Его пречистых уст: “о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?” (Мк.9.19), - не скорбь отца, не болезнь несчастного бесноватого занимали их, а демонстрация собственного могущества. Вот почему Господь говорит о посте и молитве. Ученики, начинающие свой крестный путь, не способны ещё брать на себя чужую боль, принимать в сердце чужую скорбь, им, помышляющим о том, чтобы сесть одному по правую сторону, а другому по левую в Царстве Божьем (Мф.20.21), ещё далеко до совершенства, поэтому Спаситель и говорит им о посте и молитве. То есть о том, с чего начинается любое духовное делание. Он говорит им о самой первой жертве, об отказе от скоромных яств и таком же решительном отказе от пребывания в расслабленном покое дремлющего ума. Наш Бог говорит им, Своим апостолам и нам, грешным, о том, что начинать надо не со спасения других, а с простых, но необходимых мер собственного спасения. Он говорит о лучшей и самой надёжной школе любви и самоотречения, о посте и молитве. Аминь 25
марта 2001 г.
Неделя 4-я Великого Поста, прп.Иоанна Лествичника.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Евангелист Марк поведал нам сегодня о мальчике, одержимом «духом немым», который повергал несчастного больного на землю, заставлял его скрежетать зубами и цепенеть (Мк.9.17,18). Подробное описание страшных симптомов этой жуткой духовной болезни ужасает и, как ни странно, одновременно успокаивает: со мной, – думает каждый из нас, – при всех моих грехах, ничего подобного не происходит, значит, и тяжкая духовная болезнь – одержимость «духом немым» – мне покуда не грозит. Я здоров! Видимо, так же примерно рассуждали и апостолы, когда взялись врачевать несчастного бесноватого: «и бесы повинуются нам» (Лк.10.17), – говорили они с восторгом детей, получивших новую игрушку. А бес взял, да и не согласился повиноваться! «Род неверный» (Мк.9.19) оказался одержим тем же духом немоты и глухоты, и потому, конечно, не сумел произнести слова, которое могло бы связать бесовскую злобу, парализовать бесовское насилие. Оглушённые собой неверные ученики не услышали то, что сказал Господь скорбящему родителю бесноватого отрока: «если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему» (Мк.9.23). Они пропустили мимо ушей и ошеломительный ответ несчастного отца, ответ-крик, ответ-исповедь, ответ-молитву: «верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк.9.24). Они, ближайшие ученики Христовы, в своей безупречной вере не сомневались, а потому и потерпели поражение в схватке с бесом. Если бы не так, им не было бы нужды вновь спрашивать своего Спасителя и Господа, уже наедине, вдали от посторонних глаз и ушей: «почему мы не могли изгнать его?» (Мк.9.28). Потому и не могли изгнать, что оказались одержимы тем же «духом немым и глухим», потому и «удостоились» горьких слов Христовых. Не обязательно, оказывается, испускать пену и скрежетать зубами, чтобы понять, что сам одержим этим духом немоты и глухоты. Достаточно просто не слышать ближнего, когда он молит о помощи. Потому и не слышать, что слышишь только самого себя, и занят только самим собой. Достаточно забыть, что молчание не всегда – золото, забыть, что мы, христиане, по слову апостола Петра, постоянно должны быть «готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1.Пет.3.15). При этом надо помнить, что ответ этот недостаточно всего лишь сформулировать словами. Верующему не в Бога, а в себя всё кажется, что должно же иметься в наличии некое «волшебное слово», зная которое враз обратишь неверующего атеиста, и сходу изгонишь любого беса. Вот почему, отвечая на вопрос о способе помощи ближнему, Господь напоминает Своим ученикам о посте и молитве. И пост, и молитва – всего лишь способы отказа от самого себя. Воздержание от пищи теряет смысл, если постящийся по-прежнему, как и до постного периода, глух к страданиям ближнего и нем, когда страждущий ждёт от него утешения и сочувствия. Молитва – это ведь тоже отказ от собственных прав, скажем, на сон, на отдых, на общение с друзьями. Молитва – это время принадлежащее Богу, это период, когда собственно время-то и кончается, и в нашу обезбоженную жизнь входит Вечность. Мы ведь ровно столько и принадлежим Вечности, сколько покаянно и сокрушённо молимся Богу, потому что остальное время короткой нашей жизни так или иначе мы тратим на самих себя. Вернее сказать, на самую любимую, самую лелеемую часть самого себя – на свою грешную плоть. Молитва и пост определённо и ярко напоминают, прежде всего, нам самим, что состоим мы не только и не столько из соматических клеток, чья неизбежная судьба – истлеть в небытии. Молитва и пост возвращают нас в реальность Духа, который один наследует Вечность, который один нетленен и по-настоящему реален. Поэтому и с духами злобы успешно может сражаться лишь тот, кто научился отказываться от своих «законных прав» на отдых и еду, на признательную благодарность и воздаяние по заслугам. Молитва и пост – это то самое «отвержение себя» (Мф.16.24) о котором мы с вами читали неделю назад, поклоняясь Животворящему Кресту нашего Спасителя. Вот почему и молитва, и пост должны быть делом, безусловно, тайным, ибо те, кто постятся и молятся так, что подвиги их становятся известны всем, рискуют уподобиться фарисеям, о которых Господь наш сказал: «все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!» (Мф.23.5-7). Сам Господь, молящийся наедине (Мф.14.23), преодолевающий искушения в иерихонской пустыне (Мк.1.13), запрещающий облагодетельствованным разглашать о Нём народу (Мк.3.12), только однажды позволил восторженной толпе возгласить Себе торжествующую «Осанну». Только однажды Он возразил тем, кто хотел заставить замолчать ликующие крики: «Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк.19.40). Мы знаем, чем всё это кончилось. Камни и на самом деле возопили, когда «завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Мф.27.51-53). Вспомним об этом «во дни печальные Великого поста», «свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще» (Евр.12.1), не забывая строгого предупреждения нашего Спасителя: «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф.6.3). Только тогда есть надежда, что «дух немой и глухой» покинет и нашу душу, и души тех, кто нам дорог. Аминь. 6 апреля 2003
г.
Источник: храм святителя Владимира в г.Королев
История
Храма † Школа
† Фотоальбом †
Наш адрес † Библиотека † Видеозал †
|
||||
