ДОКЛАД
МИТРОПОЛИТА КРУТИЦКОГО И КОЛОМЕНСКОГО ЮВЕНАЛИЯ,
ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СИНОДАЛЬНОЙ КОМИССИИ
ПО КАНОНИЗАЦИИ СВЯТЫХ,
10 сентября 2001
Москва

Адрес документа: http://www.russian-orthodox-church.org.ru/nr109111.htm

Обновлен 19.11.2003

Дорогие участники конференции!

         Обращаясь к теме мученичества, необходимо прежде всего уяснить смысл этого понятия.

        Греческие слова "мартирия", "мартос" означают «свидетельство» и «свидетеля» о каком-либо факте или событии в области права, истории или религии (Ис. 20. 16; Втор. 5. 20; Пс. 88. 35-38). Русский перевод их словами «мученичество», «мученик» имеет в церковном словоупотреблении специальный оттенок - свидетельство об Истине страданиями за веру. В Новом Завете слова "мартирия,"мартирион", "мартос" приобретают значение преимущественно именно мученического свидетельства о Христе, Который есть «Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14. 6). В Откровении святого Иоанна Богослова происходит трансформация общего смысла «свидетельства», «свидетель» к более определенному смыслу – «мученичество», «мученик». Небесный Иерусалим, этот Храм Божий, для святого апостола Иоанна созидается в конце истории не только проповедью Евангелия (как у апостола Павла в 1 Кор. 3. 10-17), но и кровью мучеников.

        О высоте подвига, к которому стремились мученики древней Церкви свидетельствует то, что Сам Господь Иисус Христос назвал Себя « мартос пистос» – «Свидетелем верным» (Откр. 3. 14). В первые века христианства все пострадавшие за Христа вносились в списки святых в силу самого их подвига – очищения мученической кровью.

        Рассматривая вопрос о канонизации святых с исторической точки зрения, можно увидеть, что основания для прославления угодников Божиих не всегда были единообразны. Они зависели не только от особенностей личного подвига того или иного святого, но также и от тех духовных потребностей, которые в каждый исторический момент Церковь находила необходимыми для блага и спасения своих чад.

        Важнейшими критериями для канонизации во все времена жизни Церкви являлись: православие безукоризненное, добродетельная жизнь в сочетании с готовностью стоять за веру даже до крови, проявление Богом сверхъестественных знамений и чудес, как при жизни, так и по смерти подвижника, народное почитание и, в некоторых случаях, нетление честных мощей.

        В настоящее время как и раньше канонизации предшествует тщательное изучение исторических документов. Важными критериями для причисления к лику святых лиц, пострадавших в годы атеистических гонений ХХ века, являются твердое стояние в вере, высокие внутренние мотивы подвига, единство с Православной Церковью и непоколебимая уверенность в Ее торжестве. Существенно и то, что, претерпевая муки, святые не становились причиной страданий или гибели других людей.

         Рассматриваемые Синодальной Комиссией по канонизации святых материалы поступают к ней либо от Святейшего Патриарха и Священного Синода, либо от епархиальных Преосвященных. Мирянам, занятым сбором сведений о подвиге веры того или иного подвижника, рекомендовано обращаться за благословением их деятельности к их правящим архиереям, и им же направлять результаты своих трудов для дальнейшего изучения по установившемуся порядку.

         Прославление святых для общецерковного почитания совершается на Поместных или Архиерейских Соборах, а местночтимых - по благословению Святейшего Патриарха после благоприятного отзыва Синодальной Комиссии по канонизации святых.

         В истории Русской Православной Церкви можно выделить пять периодов канонизации святых.

         Первый - от Крещения Руси до Макариевских соборов. За это время канонизовано 68 святых. При канонизации особое внимание уделялось чудотворению от святых мощей.

         Второй - собственно Макариевские соборы 1547 и 1549 годов. На них было прославлено для общецерковного почитания 39 угодников Божиих. Свидетельства о чудотворениях по-прежнему оставались важнейшим критерием.

         Третий – от Макариевских соборов до учреждения Святейшего Синода в 1721 году. За это время в святцах появилось 146 новых имен. Были прославлены многие церковные строители и миссионеры. Произошло смещение акцента с чудотворений на заслуги перед Церковью и на личный подвиг, особо почитались благочестно пожившие епископы (в чем сказалась византийская традиция).

         Четвертый период – синодальный – не столь богат канонизациями: всего лишь 10 имен для общецерковного почитания и 15 местночтимых святых. Была совершена одна соборная канонизация – святых угодников Киево-Печерской Лавры (всего 118 имен). Сложности в проведении канонизации имели своим результатом появление в конце данного периода списков подвижников благочестия, чьи жизнеописания были опубликованы и которым только пелись панихиды (всего около 500 имен).

         Пятый - современный период. Первая канонизация состоялась на Всероссийском Поместном Соборе 1917-1918 годов, когда были прославлены Священномученик Иосиф Астраханский и Святитель Софроний Иркутский. Затем после длительного перерыва канонизации возобновились в 1970 году, когда к лику святых был причислен Святитель Николай (Касаткин), архиепископ Японский, и в 1977 году - Святитель Иннокентий (Вениаминов), митрополит Московский и Коломенский. Возродилась также практика внесения в святцы подвижников, канонизованных другими Церквами: в 1962 году - Святой Иоанн Русский, в 1970 году - Преподобный Герман Аляскинский.

         Русская Православная Церковь с самого начала гонений имела попечение о верующих - жертвах преследований. Всероссийский Поместный Собор 1917-1918 годов принял Определение «О мероприятиях, вызываемых происходящим гонением на Православную Церковь». Было решено 25 января по ст.ст. в случае совпадения с воскресным днем или в ближайший воскресный день совершать поминовение «всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников». Дата была установлена в связи с убиением в этот день митрополита Киевского Владимира. Архиерейским Собором 1992 года для празднования Собора новомучеников и исповедников Российских ХХ века также определен этот день.

         На всем протяжении 1990-х годов Синодальная Комиссия по канонизации святых тщательно изучала жития, труды и подвиги канонизуемых угодников. Большую лепту в эту деятельность внесли и епархиальные комиссии по канонизации. Они также, в соответствии с постановлением Священного Синода, собирали в пределах епархий сведения о житии, служении, мученических подвигах, удостоверялись в подлинности чудес, освидетельствовали святые мощи мученически за Христа и в правой вере скончавшихся.

         Начальным этапом в канонизации новомучеников и исповедников ХХ века явился Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1989 года, когда был причислен к лику святых Святейший Патриарх Тихон. На Архиерейском Соборе 1992 года были канонизованы священномученики Владимир (Богоявленский; †1918), митрополит Киевский, Вениамин (Казанский; †1922), митрополит Петроградский, и убиенные вместе с ним архимандрит Сергий (Шеин) и миряне Юрий (Новицкий) и Иоанн (Ковшаров), а также преподобномученицы великая княгиня Елисавета (†1918) и инокиня Варвара, на Архиерейском Соборе 1994 года – священномученики протоиерей Иоанн (Кочуров; †1917) и протопресвитер Александр (Хотовицкий; †1937); на Архиерейском Соборе 1997 года – священномученики Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Крутицкий Петр (Полянский; †1937), митрополит Серафим (Чичагов; †1937), архиепископ Фаддей (Успенский; †1937).

         Истинным свидетельством возрождения в Русской Церкви прерванной на многие десятилетия традиции прославления подвижников веры и благочестия стала канонизация новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе в августе 2000 года.

         В п. 1 Деяния Собора о канонизации говорится: «Прославить для общецерковного почитания Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века, поименно известных и доныне миру неявленных, но ведомых Богу». Тогда к лику святых было причислено поименно 1154 угодника, из которых 1097 были новомучениками и исповедниками Российскими. Столь массовая канонизация была совершена в истории нашей Церкви впервые. П. 14 Деяния гласит: «В послесоборное время поименное включение в состав уже прославленного Собора новомучеников и исповедников Российских совершать по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, на основании предварительных исследований, проведенных Синодальной Комиссией по канонизации святых». Во исполнение этого определения решениями Священного Синода в декабре 2000 года, апреле и июле 2001 года Собор новомучеников и исповедников Российских был пополнен еще 104 именами. В Московской Епархии со времени Юбилейного Архиерейского Собора канонизовано 225 новомучеников и исповедников.

         Земная жизнь новопрославленных святых протекала в исключительно тяжелых условиях, когда миллионы людей подвергались жесточайшим преследованиям, попадали в заточение или на каторжные работы, становились жертвами пыток и принимали смерть на основании приговоров властных инстанций, которые только в насмешку могут быть названы судами.

         Но все ли жертвы беззакония должны быть прославлены как мученики Церкви?

         Может также возникнуть вопрос, почему в последнее время столь малое число лиц поименно причислено к лику святых, ведь пострадали миллионы. В исследуемое время верующих и неверующих обвиняли в шпионаже и контрреволюции, о которых те и не помышляли. Массовые реабилитации пострадавших подтверждают сказанное. Однако о канонизации жертв режима может идти речь только в том случае, если Церковь будет иметь твердое убеждение, что люди пострадали за Христа. Вспомним слова апостола Павла: «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2 Тим. 2. 5).

         Опыт Церкви приводит к выводу, что главной причиной в прославлении должны быть не только внешние, формальные признаки мученичества, но засвидетельствованные Церковью и народным почитанием внутренние побуждения мученического подвига страдальцев за Христа. Подвиг этот осуществляется во всепобеждающей любви к Богу и в благодатной свободе, независимо от внешних условий, в которые поставлен угодник Божий. Чаще всего мученичество - плод спокойной и даже радостной готовности претерпеть страдания и смерть за Пострадавшего нас ради Господа.

         Вот потрясающее свидетельство из жития Священномученика Варсонофия (Лебедева; †1918), епископа Кирилловского, который почитал мученичество высшей наградой и говорил: «Я не боюсь смерти, но я не смею думать, чтобы Господь нашел меня достойным мученической кончины». В этих словах не только смирение, но и свидетельство истинного православного преемства веры.

         С древности Церковь не признавала мучениками христиан, намеренно добивавшихся смерти своим вызывающим поведением. Святитель Григорий Богослов писал: «Закон мученичества: щадя гонителей и немощных, не выходить на подвиг самовольно, но выйдя не отступать, потому что первое – дерзость, а второе – малодушие». Поэтому на пути к месту казни Священномученик Варсонофий увещевал Преподобномученицу Серафиму (Сулимову), игумению Ферапонтова женского монастыря в Кириллове: «Матушка, приободрись! Ты – лицо духовное, нам надо на смерть идти, не боясь, как на брачный пир, с веселием. Наступит время, когда нам с тобой завидовать будут… По примеру Спасителя нам нужно всем все простить».

         Изощренные пытки и изуверские казни страшно даже описывать. Так, прославленного в Омской епархии Священномученика Сильвестра (Ольшевского; †1920), архиепископа Омского и Павлодарского, распяли, прибив его руки гвоздями к полу, долго прижигали тело раскаленным железом, а потом красным от жара шомполом проткнули сердце.

         Гибель и страдания верующих как и в древние времена возбуждали к подвигу и сообщников убийц. В 1918 году в подмосковном Богородске принял мученическую кончину выдающийся просветитель, миссионер и ученый, протоиерей Константин (Голубев; †1918).

         Расстреляли отца Константина на опушке соснового бора и закопали в неглубоком овраге полуживым. По свидетельству очевидцев, земля над погребенным еще некоторое время «дышала». Впоследствии пришедшие на место расстрела отца Константина закопали торчавшие из-под земли ступни его ног и концы рясы. Свидетели расстрела вспоминали, что вместе со священномучеником был расстрелян и воин, отказавшийся привести в исполнение смертный приговор.

         Новомученики твердо верили, что с их смертью не прекратится жизнь Святой Церкви, что уничтожение храмов и монастырей не изменит главного – врата ада не одолеют Церкви Христовой (Мф. 16. 18). Священномученик Андроник (Никольский; †1918), архиепископ Пермский, которому довелось самому копать себе могилу, перед казнью говорил: «Поверьте, все это безобразие и разбой есть вражеское наваждение, скверный налет на русскую добрую и богобоязненную душу. За клятвопреступничество отнял Бог у народа разум и волю, пока не раскаются… а когда раскаются, то сначала постепенно, а потом целиком прозрят все духовно, сбросят тот ужас, который окутал нашу страну. Может быть меня на свете не будет, но не покидает меня надежда и уверенность, что Россия воскреснет со своим возвращением к Богу».

         Сохранение верности Церкви рассматривалось святыми угодниками Божиими как истинный и верный залог спасения. Священномученик Серафим (Чичагов) говорил: «Кто останется сейчас верен святой апостольской Церкви – тот спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится, и православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это - золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства».

         Священномученик Августин (Беляев; †1937), архиепископ Калужский, писал из ссылки своим дочерям, поддерживая их в несении креста гонений:
«И отец родной не с вами,
Он в чужом краю,
Запечатанный печатью
Верности Христу.

Дети, вновь Христос страдает,
Колет терн главу.
Ваш отец там помогает
Крест нести Ему».

Многие архиереи и священники и в застенке сохраняли духовную стойкость. Священномученик Николай (Добронравов; †1937), архиепископ Владимирский, спокойно сказал следователю, который орал на него и угрожал пистолетом: «Выпейте валерьянки и успокойтесь. Я не понимаю звериного рычания и буду отвечать вам тогда, когда вы будете говорить по-человечески». Увидев однажды на допросе измученного священника, готового оклеветать себя и друзей, святой сказал следователю со властью: «Я требую, чтобы вы оставили его в покое, а вам, - обратился он к священнику, - я запрещаю говорить что бы то ни было следователю властью епископа».

         Вот еще пример. Измученный бесконечными арестами, скитанием по тюрьмам и ссылкам, смертельно больной Священномученик Серафим (Звездинский; †1937), епископ Дмитровский, за несколько недель до расстрела отказался подчиниться общему правилу, в соответствии с которым у всех заключенных сбривали волосы. Владыка просил свою келейницу: «Похлопочи, чтобы меня не стригли». Та побежала хлопотать, и в прокуратуре распорядились: «московского архиерея не стричь»…

         Святые мученики не только сами мужественно переносили страдания в заключении, но и продолжали словом укреплять своих духовных чад. Например, Священноисповедник Василий (Преображенский; †1945), епископ Кинешемский, писал из ссылки: «Не унывайте. Господь никогда не пошлет искушений паче меры, но сотворит с искушением и избыток, во еже возмощи нам понести. После ночи всегда бывает утро, после бури тишина, после зимы – лето, после горя – радость… исполните радость мою, ибо в узах и страдании великое утешение и укрепление для меня знать, что я не вотще трудился».

         Несмотря на строгую слежку, и за решеткой продолжалась жизнь Церкви: тайно совершались богослужения и таинства. Священномученик Ювеналий (Масловский; †1937), архиепископ Рязанский, передал из лагеря, как в Пасхальную ночь он вместе с другими заключенными архиереями и священнослужителями совершал Божественную литургию: «Какая это для нас была радость. Какое утешение! Сердце было преизобильно исполнено радости о Воскресшем Господе… мы пели про себя Пасхальные песнопения, чувствуя, что дух наш выше всего, что радость все поглощает, и ничто не может ее у нас отнять».

         Главной задачей следствия было заставить арестованного либо отречься от веры, либо оговорить себя и своих ближних. Один из священников, находившихся в заточении, не велел своим прихожанам молиться о его освобождении и сказал: «Молитесь о том, чтобы Господь дал мне терпения. Вчера один получил свободу за то, что отрекся от Бога. По-другому отсюда не выходят».

         Действительно, в тех страшных условиях не все сохранили верность Христу и Его Церкви. Изучение архивных материалов необходимо для того, чтобы уяснить, не отрекся ли человек от Православной веры, не стал ли причиной гибели других.

         В связи с рассмотрением вопроса о канонизации новомучеников следует остановиться на категории лиц, пострадавших в отделении от Церкви.

         С 1922 года в Церкви появился обновленческий и другие расколы, инспирированные властью. Потерпев поражение в попытках уничтожить Русскую Православную Церковь исключительно физическими мерами, безбожники попытались воздействовать на нее изнутри, опираясь на нравственно неустойчивых членов Церкви, многие из которых в ходе последующих гонений также были преданы насильственной смерти. Синодальной Комиссией по канонизации святых был разработан документ «Историко-канонические критерии в вопросе о канонизации новомучеников Русской Церкви в связи с церковными разделениями ХХ века», который получил в 1995 году одобрение Священного Синода.

         Согласно этого подхода мы не представляем к канонизации обновленцев, поскольку это были враги Христа и его Церкви, которую они сознательно разрушали, нарушая не только канонические установления (например, о безбрачии епископата и недопустимости второбрачия священников), но и глумясь над Святыми Таинствами, предавая властям невинных на том лишь основании, что они отказывались принять обновленчество.

         Это относится и к тем священнослужителям, которые боролись против Святейшего Патриарха Тихона и возглавлявшейся им Церкви, а потом были расстреляны, как и григорьевцы, самосвяты-липковцы и украинские автокефалисты.

         Неприязнь к православию побуждала раскольников бороться с верующими даже за колючей проволокой. Так, священник украинской автокефальной церкви Степан Орлик в Соловецком лагере сотрудничал с властями, следя за обличителем самосвятства – Священномучеником Аркадием (Остальским; †1937).

         Священноисповедник Виктор (Островидов; †1934), епископ Глазовский так выражал свою позицию в отношении раскольников: «Умоляю отнюдь не следовать сему самозванному раскольническому сборищу, именующему себя "церковью живой", а в действительности "трупу смердящему", и не иметь какого-либо духовного общения со всеми безблагодатными лжеепископами и лжепресвитерами, от сих самозванцев поставленными. "Не признаю епископом и не причисляю к иереям Христовым того, кто оскверненными руками к разорению веры возведен в начальники", - говорит святой Василий Великий».

         При принятии решения о канонизации представителей так называемой группы непоминающих, Церковь руководствовалась мнением, что существует разница между расколами, которые либо граничат с ересью, то есть возникли вследствие глубоких заблуждений экклезиологического характера, либо происхождением своим обязаны преступному властолюбию, самоволию и всякого рода бесчинным акциям церковных раздорников, с одной стороны, а с другой, теми разделениями, которые появились в церковной среде вследствие разного видения путей адекватного реагирования на бедственные для Церкви явления и которые изживались Церковью в исторически короткие сроки.

         Важнейшим событием на Юбилейном Архиерейском соборе 2000 года стала и канонизация императора Николая II (†1918), императрицы Александры Феодоровны, царевича Алексия, великих княжон Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии. Этому предшествовала многолетняя кропотливая исследовательская работа.

         Священноначалие Русской Православной Церкви, проявляя пастырскую заботу о народном благе, стремилось избежать того, чтобы канонизация новомучеников Российских и в частности царской семьи не послужила аргументом в политической борьбе, которая ведется за церковной оградой. Подводя итог изучению государственной и церковной деятельности последнего российского императора, Синодальная Комиссия по канонизации святых не нашла в ней одной достаточных оснований для его канонизации. Однако обстоятельства последнего периода жизни императорской семьи Комиссия рассматривала в исторической перспективе подвига тех свидетелей веры, которых Святая Церковь именует страстотерпцами. Слово «страстотерпец» восходит к посланиям апостола Павла (2 Тим. 2: 3. 5; Евр. 10. 32), причем в Послании к Евреям говорится о стойкости (слав. - терпэнiи) в перенесении страданий.

         Один из специфических вопросов канонизации, который высветился в связи с прославлением царственных страстотерпцев, касается возможности или невозможности причисления инославных Православной Церковью к лику святых. Ведь среди убиенных приближенных к императору лиц были и католик Алоизий Трупп, и протестантка Екатерина Шнейдер.

         С точки зрения исторической, Православная Церковь не знает примеров канонизации кого-либо, о ком было бы известно, что при жизни он находился вне евхаристического общения с Церковью и не исповедовал Православной веры.

         Церковные установления не допускают иных, кроме келейных, молитв об инославном. Тем более не принято молиться ему. Касаясь конкретного случая, можно добавить, что слуги царской семьи, оставшиеся верными присяге и нравственному долгу, не могли не предполагать возможности смделе не полезна. Возможно, со временем Господь откроет нам подробности подвига того или иного подвижника.

         Есть и другая проблема. Канонизация святого всегда привлекает внимание благочестивых читателей к его творениям, но она, конечно, не обозначает еще канонизации всякого слова и всякого суждения прославленного подвижника. В пылу полемики и самые достойные лица могли быть несправедливы в оценке слов, поступков и мотивов действий своих оппонентов.

         Случается и иное. Нередко нам доводится наблюдать духовную брань вокруг имен тех, кто может быть как подвижник предстоит перед Богом. В жизнеописании протоиерея Сергия Лебедева, расстрелянного в 1938 году и одно время бывшего секретарем Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Сергия (Страгородского) содержится такой рассказ: «Проездом из северных лагерей во владимирскую ссылку в Москве находился архиепископ Филипп (Гумилевский). Он зашел в канцелярию митрополита Сергия в Бауманском переулке, надеясь увидеть Владыку, но тот был в отъезде. Тогда архиепископ Филипп оставил Митрополиту Сергию письмо, в котором были такие строки: «Дорогой Владыка, когда я думаю о Вас, стоящем на ночных молитвах – я думаю о Вас, как о святом праведнике; когда же я размышляю о Вашей повседневной деятельности, то я думаю о Вас, как о святом мученике...» На следующий день митрополит Сергий прочитал письмо, растроганно прижал его к груди и сказал: «С таким письмом и на Страшный Суд предстать не страшно». Потом подал письмо отцу Сергию Лебедеву и сказал: «Подшей-ка, Сережа, в мое личное дело. Много будут судить обо мне, пусть хоть эти добрые слова прочтет кто-нибудь». Позднее отец Сергий, глубоко уважавший и любивший обоих – и автора письма, и адресата – рассказывал об этом своим близким. Он свидетельствовал перед своими духовными чадами о тех страданиях, которые выпали на долю митрополита Сергия. Владыка был как бы между двух огней: надо было продолжать служение, отстаивать храмы, сохранить Литургию, и в то же время не было никакой возможности защитить ни священников, ни иерархов, которых почти сразу после поставления, арестовывали и ссылали в самые отдаленные места. Нельзя было даже проследить, кто куда сослан; нельзя было связаться с ними, чтобы поддержать морально и материально.

         В твердой уверенности, что канонизация святых должна служить укреплению веры, объединению членов Церкви в любви и согласии, а не создавать каких-либо поводов к смущениям и разделениям, Русская Православная Церковь продолжает собирать свидетельства о подвигах святых угодников. Мы уповаем на то, что Сердцеведец Господь откроет нам имена подвижников, «которых весь мир не был достоин», дабы мы имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергли с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением проходили предлежащее нам поприще (Евр. 11. 38; 12. 1).

         Обращая мысленный взор на подвиг новомучеников и исповедников Российских ХХ века, мы видим, что они посеяли доброе семя. Даже в самых ужасающих обстоятельствах святые подвижники сохраняли сознание своей ответственности перед Церковью и веру в ее грядущее торжество. Священномученик Александр (Петропавловский; †1937), священник Ярославской епархии, когда родственники настаивали на том, чтобы он отрекся от Христа ради благополучия детей и сохранения собственной жизни, возражал: «Не будет у нас духовенства – некому будет бороться за праведность и чистоту душ человеческих, некому будет учить народ добру и справедливости, и люди погрязнут в грехах, невежестве, потеряют трудолюбие, не станут совсем любить и уважать ближнего и общественность будет сотрясаться от зла, страха и непримиримости… Это и заставляет меня до конца нести свой крест, не думая о последствиях».

         Подвиг святых прошлого века - это тот духовный фундамент, на котором сегодня строит свое благодатное делание Русская Православная Церковь, воистину стоящая на крови мучеников. Сегодня мы трудимся на ниве духовного возрождения нашего народа с благоговейной памятью о тех, которые указали нам путь подвига и непоколебимой веры в то, что до скончания века Христова Церковь будет путеводительницей к вечной жизни.