Откуда
же происходит распространенное среди студентов, и вообще образованных
людей, мнение, что наука противоречит религии?
Его причина в поверхностном знании как в области науки, так и в
области религии, и этим подтверждается мысль: "Знание приводит к
Богу, полузнание удаляет от него". Полузнание - бич нашего времени:
оно-то и создает названное только что предубеждение. Во-первых,
мы мало знаем философию, в особенности ту ее область, которая специально
относится к этому вопросу, то есть теорию познания, или гносеологию.
Легковерно
принимая за научные доводы те доказательства, которые приводятся
в пользу суждения, что Бога нет, мы забываем выясненные уже Кантом
положения, что теоретический разум одинаково бессилен и доказать,
и опровергнуть бытие Бога, бессмертие души и свободу воли. Эти объекты
и эти вопросы поэтому называются трансцендентными (выходящими за
пределы науки).
Мы можем познать
разумом лишь внешний факт, а не вещь в себе. Весь мир, поскольку
он связан с пространством и временем, объективно непознаваем, потому
что время и пространство суть лишь субъективные формы нашего сознания,
которые мы приписываем миру. Отсюда изречение: "Мир - это я". Психология
познания еще точнее уясняет субъективность наших ощущений, восприятий
и представлений. Воспринимаемые нами цвет, температура, вкус не
существуют вне нашего познания сами по себе (обратное признание
в психологии называется наивным реализмом). Даже материю мы не можем
познать, как она есть, потому что ее специфические свойства - масса,
плотность и тяжесть - субъективны.
Вообще, мы
не видим предметы, как они есть, а усматриваем их согласно личному
углу зрения, из которого их наблюдаем. Тем более мы не можем постигнуть
своими научно-познавательными способностями то, что за вещами, то
есть их сущности, а еще более - Первосущность, то есть Бога. Уже
потому наука не может отвергать бытие Бога, ибо эта тема лежит вне
ее компетенции, как и вся область сущностей.
Современные
философы, как Бергсон, Лосский, уже идут далее Канта, открывая возможность
разумного доказательства бытия Бога. Впрочем, гениальные шаги сделал
уже в этом направлении В.С.Соловьев. Второе
наше заблуждение заключается в том, что мы науку смешиваем с мнением
ученых. Между тем именно эти мнения иногда действительно противоречат
религии, но со временем оказывается, что они противоречат и природе,
и науке, отражающей подлинные явления природы. И возможность этих
противоречий от того и происходит, что эти мнения, отражающие не
столько объективную природу, сколько вкусы ученых, простираются
в эту запредельную для науки область, где начинается простор и для
веры, и для суеверия.
Так называемый
"научный" атеизм действительно противоречит религии, но он есть
лишь предположение некоторых образованных людей, недоказанное и
недоказуемое. Попытка атеистов доказать недоказуемое невольно наводит
на воспоминание стихов Пушкина:
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит
И свой рисунок беззаконный
Над ним бессмысленно чертит.
Теория,
что мир не сотворен Богом, есть не научно доказанная истина, а совершенно
вненаучная мысль. Так называемый дарвинизм, признающий, что человек
посредством эволюции развился из низшего вида животных, а не является
продуктом творческого акта Божества, оказался только предположением,
гипотезой, уже устарелой и для науки. Эта гипотеза признана противоречащей
не только Библии, но и самой природе, которая ревниво стремится
сохранить чистоту каждого вида и не знает перехода даже от воробья
к ласточке. Неизвестны факты перехода обезьяны в человека. Бывает
скорее обратное в порядке вырождения. Приведем любопытную мысль,
высказанную Магометом в Коране: "Некоторых людей за их грехи Бог
превратил в обезьян".
Особенно характерно
в наше время моральное превращение человека в обезьяну. Отдаваясь
низменным страстям, как, например, пьянству, человек сперва навеселе,
становится туп и глуп, как овца, и каждый стрижет его, как хочет;
а если выпьет еще, то уже мнит себя львом, становится высокомерным
и буйным; а упиваясь все более и более, он уподобляется обезьяне
- прыгает, кривляется, совершает различные глупости. Упившийся до
потери сознания превращается в свинью и, как животное, валяется
в грязи. Разве мы не наблюдаем в окружающем нас обществе это превращение
человека в овцу, в свинью и обезьяну? Но ни одна обезьяна из всей
истории земли не имела и не имеет здравого человеческого смысла
и мышления. Между прочим, не будет излишним заметить, что Дарвин,
показавший происхождение человека от обезьяны, отрекся от своего
заблуждения и смиренно покаялся перед Богом. Теоретики,
для которых их тенденция дороже истины, пускались даже на путь лживых
доказательств, чтобы как-нибудь отстоять гипотезу. Видя факты, противоречащие
ей, они говорят: "Тем хуже для фактов". Не видя фактов, благоприятствующих
данной теории, они их сочиняли или, как говорят, притягивали за
волосы. Известна история "трех клише", связанная с именем Геккеля.
Желая оправдать свою эволюционную теорию, по которой человек, обезьяна
и собака развиваются из одинакового зародыша, он в своей антропогении
напечатал три негатива этих зародышей, которые, однако, оказались
продуктами одного негатива, печатанного с разным нажимом и некоторой
подчисткой. Подделка была замечена известным эмбриологом Гисом (Геккель
признал ее также, оправдываясь тем, что он был уверен в соответствии
между его предположением и действительностью) и затем вызвала энергичный
протест со стороны пятидесяти ученых. В нем принимал участие и наш
русский ученый Хвольсон, написавший брошюру под названием: "Двенадцатая
заповедь Кошута" (эта заповедь гласит: "Не пиши о том, чего не понимаешь").
Другое "доказательство"
касается найденных в 1891 году ученым Лобуа на острове Ява костей
(часть черепа, три зуба и бедренная кость), которые будто бы принадлежат
недостающему между человеком и обезьяной звену, так называемому
"Стоящая обезьяна". Между тем знаменитый анатом Вирхов считает это
совершенно недоказанным, сомневаясь даже в принадлежности одному
организму костей, найденных на расстоянии 16 метров. Вирхов разоблачил
и пресловутый "неандертальский череп", найденный в 1856 году в Неандертальской
долине в Пруссии, приписываемый первобытному человеку, и в результате
подтвердил факт (указанный в Библии), что "виды фиксированы", замкнуты
и что старания отстоять дарвинизм этого рода подобны попыткам утопающего,
который хватается за соломинку. Вирхов говорил: "Попытка найти переход
от животного к человеку привела к полной неудаче". Анатомия человека
и обезьяны, по его наблюдению, фундаментально различны (конечности,
спинной хребет, мозговая полость и др.).
Сам Дарвин
считал свою теорию лишь гипотезой (см. "Происхождение видов" и "Происхождение
человека"). Дарвин в своих произведениях указывает на качественное
различие между обезьяной и человеком, а именно - способность к развитию
и членораздельная речь свойственны только последнему.
Любопытны
также слова, найденные в записной книжке Дарвина (1837 г.), из которых
видно, что он своей теорией хотел лишь дать направление научным
изысканиям. Итак, дарвинизм противоречит Библии, но он представляет
собой не науку, а лишь мнение ученых, противоречащее научно установленным
фактам.
Библия не
отрицает развитие в пределах вида; организмы, начиная от клетки
и кончая человеком, представляют цепь развития, но само-то это развитие,
то есть переход от низшей формы к высшей, происходило не в природе
самой по себе, а в разуме Бога (так же, как, например, пароход эволюционировал
из лодки не сам собой, а в человеческом гении).
Развитию подлежит
то, что уже привито. И эти творческие акты привития высших степеней
создания и жизни принадлежат Богу. Наука знает лишь наличность этих
разных степеней и видов в природе, способ же и природа творческих
актов, их создавших, ей недоступны. Она учит о формах материи, а
не о движениях и целях духа, что составляет область религии. Другая
теория, мешающая нам верить в религиозные откровения, - это та,
которая пытается выяснять элементы окружающего нас мира, а не явления
наблюдаемых нами вещей. Это материализм, который отрицает существование
духа и признает лишь наличность материи (обратная теория - спиритуализм
- признает существование только духа, в то время как дуализм признает
две сущности или субстанции - духовную и материальную). Теория эта
лишний раз показывает непосильность для науки проникнуть за пределы
явлений, в область сущностей, она до сих пор не пришла к определению,
что такое материя, и именно потому, что ни опыт, ни умозрение не
постигают ее сущности. Вспомним основные предположения о последней.
Так называемая атомистическая теория считает, что первоначальные
элементы, составляющие материю, - суть атомы. Атом - есть неделимая
частица вещества, и уже это приходится принять на веру и даже слепую
веру, идущую наперекор логике, ибо если атом материален, то он имеет
протяжение, а всякое протяжение делимо.
Вещество,
которое предположительно заполняет пространство между атомами, назвали
эфиром и признали его невесомым и весомым, причем вес его определяется
разно. Так, Томсон утверждает, что один кубический метр эфира весит
0,0000000000001 грамма. Вычисление другого ученого (Гери) приводит
к цифре в сто миллионов раз большей. С открытием радия явления радиоактивности
признали продуктом распада атомов. И теперь построили новую теорию
- электронную. Атом по своему строению состоит из тысяч электронов
(и распадается на корпускулы). Эти электроны или электрические заряды
двигаются в атоме, как в некоей космической системе. Картина строения
материи представляется так: в одном кубическом сантиметре 20 триллионов
молекул, в одной молекуле два атома, в атоме несколько тысяч электронов,
их взаимные расстояния так огромны сравнительно с их размерами,
что соответствуют взаимным расстояниям планет в Солнечной системе
(Оливер Лодж). Таким образом, видимый космос мы пытаемся объяснить
воображаемым космосом, действующая сила которого - электричество
по существу нам все-таки неизвестна, что заявляют и такие специалисты,
как Хвольсон. По словам одного философа, замена атомистической теории
посредством электронной напоминает размен монеты на более мелкую
единицу.
Теория механическая
уже имеет тенденцию разложить материю на силы и движения, в то время
как энергетика все сводит к видам энергии, а взамен атомов признает
нематериальные центры сил. Самое существование материи как субстанции
не установлено (эмпириокритицист Эрнст Мах отрицает объективное
существование тел: "Не тела вызывают ощущения, а комплекс ощущений
образует тела"). (Сравним остроумное положение: "Материя есть энергия
в статическом состоянии, энергия есть материя в кинематическом состоянии").
Сравнивая эти естественнонаучные изыскания и их фазисы, приходится
сказать, что между ними едва ли не труднее установить согласие,
чем между наукой и религией. Причина проста: не факты, научно установленные,
а мнения ученых. А мнения, как мы видим, могут противоречить не
только религии, но и друг другу, и самой природе. Беда не в том,
что эти мнения существуют, ибо они представляют гипотезы и проекты,
восхождения и падения на пути к созиданию истины, а в том, что мы
принимаем эти временные кредитные билеты за звонкую монету, а часто
и фальшивые билеты за настоящие. Удивительно в этом случае наше
легковерие, по какой-то иронии проявляемое нами в области науки,
и наша легкая внушаемость: мы часто не в силах сбросить иго чужого
мнения и власть особого внушения, которое я бы назвал гипнозом научной
терминологии. Пусть нам предъявляют непонятные и невероятные вещи,
но если говорят с ученым пафосом, да еще облекают его в форму латинских
или греческих терминов, мы уже слепо верим, боясь быть изобличенными
в невежестве.
Душа относится
у Геккеля по справедливости к "мировым загадкам". Но когда он дает
магическое определение: "Душа есть сумма мозговых функций", вся
мировая загадка становится ясной, хотя по существу дается лишь перевод
русского языка на латинский.
Как мы уже
сказали, атом есть элемент, принятый на веру. Между прочим, для
объяснения жизни Геккель вводит еще более сложное и чудесное понятие
"одушевленного атома" - и все же находятся люди, которые слепо верят
в реальность подобных, никем в опыте не воспринимаемых сущностей.
Из всего выше сказанного следует, однако, что кажущееся временное
противоречие между наукой и религией возможно, поскольку наука ищет,
движется и, следовательно, может заблуждаться. Она находится в процессе
становления, в то время как религия уже обладает истиной, открывает
нам вещи, как они есть. Но теперь нам ясно, что это противоречие
происходит между религией и мнением ученого, истинность которого,
как рабочей гипотезы, признается лишь временно, так же, как временно
заслоняют строящееся здание леса, а последние неизбежны, как мы
сказали, в процессе человеческого строительства.
