По слову одного из чад отца Александра, «самое главное относится к той тайне, которая есть в отношениях между подлинным духовником и его даже самыми недостойными, но чадами. Это тайна любви Христовой. Это то настоящее, чего мы так ищем в Церкви. Не только того, о чём мы можем прочитать в книгах... Вот живой человек, который сам поступает по Евангелию. И ты видишь, что это возможно, и ему веришь. Вот так по-глубокому, до конца. Не в том смысле, что не подведёт, а в том смысле, что то, что он говорит, чему учит, есть до конца правда Евангелия». И дай Бог каждому встретить на своем жизненном пути человека, о котором можно было бы произнести такие слова!

Протоиерей Николай Скурат,
клирик храма Илии Обыденного:

        Моя семья ходила в Обыденский храм Илии-пророка уже давно. Еще моя бабушка Елена Владимировна Апушкина ходила, и дедушка иногда с ней вместе, и тетя, и мама, когда была еще девочкой, потом уже девушкой... Моих родителей венчал отец Александр Толгский, но мое окормление уже целиком было в руках отца Александра Егорова. В отличие от отца Александра Толгского «Большого», отца Александра Егорова называли отцом Александром «Маленьким», потому что он был маленьким и по росту, и по положению был младшим священником в приходе.

        Отец Александр Толгский принял нашего отца Александра «Маленького» в 1951 году после окончания семинарии, и с тех пор тот служил в нашем храме, стараясь сохранить традиции, которые были при отце Александре Толгском и последующих настоятелях. Конечно, в моем детстве наши контакты были весьма, я бы сказал, ограниченными: батюшка по головке погладит или благословит. А уже потом мама иногда стала брать нас с собой на раннюю литургию, которую батюшка любил служить. А потом я к батюшке пришел исповедоваться и, вот таким образом, плавным и естественным, стал духовным чадом отца Александра и до самого конца его жизни ходил к нему.

        Конечно, отцу Александру были известны все мои проблемы, мое бытие, когда я учился, когда работал, когда началась деятельность при нашем храме. По благословению отца Александра я принял участие в организации библиотеки, в которой мы сейчас с вами сидим. И это, конечно, не случайно, потому что библиотека - детище отца Александра.

        Когда неожиданно возникла проблема с церковнослужителями, отец Александр призвал меня в чтецы. Стоял 1993 год. И хотя мы в тот момент испытывали определенные материальные трудности и ждали рождения малыша, но все же служить Церкви было моей потаенной мечтой, и я согласился. После отец Александр благословил на диаконство. И вот уже десять лет по молитвам отца Александра я служу в нашем храме и стараюсь, в свою очередь, сохранить традиции, которые сохранял он сам: две Божественные литургии в наши традиционные праздничные дни, акафистные пения преподобному Серафиму, Илие-пророку, иконе Божией Матери «Нечаянная Радость».

        И чем дольше я служу, тем тверже убеждаюсь в том, что заведенные некогда традиции надо поддерживать, потому что они учитывают опыт многодесятилетнего служения в храме, и, пытаясь улучшить их, скорее ухудшишь. Ведь традиция на самом деле и заключается в воплощении опыта, приобретенного десятилетиями. Может быть, и кажется иногда - ну зачем существует тот или иной обычай, а не лучше ли так или иначе сдвинуть то или иное послушание или расписание? И вот в конце концов случается ЧП, которое показывает, что лучше было сделать все так, как делалось раньше.

        Служил отец Александр замечательно - спокойно и вдохновенно. Он ведь очень много служил за свою жизнь, представьте - 50 лет служения! Он служил настолько плавно, и так у него все получалось, что он успевал отслужить и раннюю литургию, и водосвятный молебен после нее, и даже беременных и старушек поисповедовать, которые не могли вечером к исповеди прийти, и проповедь сказать, и крест дать. А народу в храме тогда было гораздо больше, чем сейчас, потому что храмов в Москве насчитывалсь около сорока. Когда отец Александр совершал какую-нибудь торжественную службу, это происходило без лишней суеты, сосредоточенно. Кроме того, он был человеком музыкальным, очень хорошо пел величания, «Да исправится...» постом, любил служить акафист преподобному Серафиму, он его неукоснительно совершал в течение многих десятилетий.

        Понимаете, он был родной человек, и этому никогда не найдешь замену. Можно только найти какого-то нового человека, который станет близким, но замену родному найти невозможно. Не в ущерб всем нашим батюшкам и многочисленным духовникам, которых я уважаю. Это родной был человек, потому что знал все твои потроха. Причем он был человеком духовно мудрым и практически мог всегда посоветовать правильно и точно.

        Он был строг там, где необходимо. Строгость не является каким-то универсальным правилом духовничества. Где-то пастырь должен быть строгим и очень строгим, где-то - помягче. Он всегда говорил на проповеди перед общей исповедью о необходимости молиться и дома и посещать храм Божий, потом, когда это стало возможным, читать душеполезную литературу. А о том, что надо читать Евангелие, он говорил всегда. Вот это самое главное. Сложно искать специфику у какого-либо «доброго пастыря». Главное дело пастыря - вести ко Христу. Если священник своей жизнью и делами доносит до прихожан евангельское учение, то это самое главное, что он должен и может сделать. А какие-то особенности как раз могут уводить от этого.

Источник: http://testis-mutus.livejournal.com

Является текстовой версией радиопередачи радио "Радонеж" от 5 марта 2006 года с участием протоиерея Николая Скурат, игумении Иулиании (Каледы), протоиерея Максима Козлова. Скачать аудио-запись в формате mp3 (6.8 Мб)